Бьякусик завел себе маленького)))) ^^

adopt your own virtual pet!

@темы: личный архив главы клана, Бьякуя

---

Всех с праздником!

Любви всем! И счастья)) Улыбайтесь, мои любимые, все будет замечательно!

@темы: ПЧ

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

 animeholic,  Ferzy,  Злобная Бяка,  aki yo, добро пожаловать!
Рад вас видеть у себя) Что привело?

@темы: приветственное, ПЧ

---

Сенбонзакура....

Оооооо, Сеееня!!!

@темы: личный архив главы клана, зампакто, Бьякуя, Сенбонзакура

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

День рождения Бьякусика ^^

---

tests.ukr.net

Какая Вы богиня?

Пройти тест

Венера - богиня любви и красоты

Из всех богинь у Вас - самый обширный фан-клуб. Вы привлекаете мужчин, словно магнит железо! Прекрасно сознавая свою привлекательность, Вы крайне женственны и в совершенстве овладели искусством невинного флирта - а также другими, вовсе не невинными искусствами! Ваши мягкость и податливость сводят мужчин с ума; при этом Вы уверенны в себе и знаете о сексе все.

Вы - настоящая владычица наслаждения, и всякий, кто с Вами близок, сразу понимает, что перед ним - богиня!

Пройти тест

@темы: личный архив главы клана, повседневное, тесты

---

Миназуки/Сенбонзакура Глава 2.

Название: Два оттенка синего
Автор: Бьякусик
Бета: нет
Пейринг, персонажи: Миназуки/Сенбонзакура (основной), Катен Кьокоцу Шинсо и др.
Рейтинг: PG-15
Жанр: romance, ООС персонажей ( а может и нет))
Дисклеймер: персонажи не мои, моя только фантазия)
Примечание: на свой страх и риск

Глава 2.

В тот день я так и не поговорил с Сенбонзакурой. Ни в тот день, ни позже. Мы не виделись несколько месяцев. Кучики Бьякуя стал лейтенантом, ему часто поручали миссии в Руконгае, а еще я слышал, будто он познакомился с девушкой и начал за ней ухаживать. Молодой наследник не переставал удивлять меня. Давно уже в роду Кучики не было таких ярких самостоятельных личностей за исключением, наверное, только самого Гинрея-самы и его прадеда. Юный наследник за очень короткий срок сделал такую головокружительную карьеру – я думаю, его дед гордился бы им. Жаль, он уже не мог этого видеть. Впрочем, не думаю, что его бы порадовал тот факт, что наследник клана Кучики влюбился в безродную руконгайку. Это было странно, неправильно и безответственно и делало честь скорее сердцу Бьякуи, нежели его рассудительности. Все же, я законченный циник, да и не мне судить. Юный Кучики, по крайней мере, не устыдился признаться в чувствах ни себе, ни окружающим. В отличие от меня…
После того разговора в лаборатории Катен больше не поднимала эту тему, общаясь со мной несколько холоднее чем обычно. Я успешно делал вид, что ничего не произошло, что все так же, как и всегда, тихо злясь и раздражаясь, каждый раз, когда Кьокоцу и Согё-но Котавари уходили куда-нибудь без меня. Мне казалось, что все от меня отвернулись, и я остался совсем один. Сенбонзакура больше не приходил ко мне. И, признаюсь, я и сам малодушно избегал встречи с ним. Не хотел слышать его оправданий? Ха! А вот и нет! Я боялся, я просто страх, как боялся не сдержаться, потерять контроль над собой и, не дай Ками, выдать хоть сотую часть того, что мучило меня в последнее время. Хотел рассказать Катен, объяснить ей, что меня терзают угрызения совести за то, что я не заметил чувств своего воспитанника, позволил им вырасти в нечто большее, чем просто уважение к своему сэнсэю, но она не слушала меня. Делала вид, что просто не замечает мох попыток заговорить.

- Катен, мне кажется, в последнее время ты избегаешь меня. Могу я узнать, что тому причиной и чем я тебя обидел?
Мы сидели на берегу пруда, покрытого толстым льдом. Согё-но Котавари резвились на льду, катаясь и нарочно роняя друг друга. Это их развлечение оказалось гораздо невиннее игры в снежки, после которой мы с подругой выглядели как два снеговика. Говорил же и не раз: пусть играют в подобные игры с Хьоринмару и Соде-но Шираюки. У дракона терпение просто ангельское, я уже завидовать устал, а Юки-тян сама еще ребенок.
- О чем ты? – меносова ведьма только изогнула бровь, делая невинное личико. – Я не понимаю Миназуки. Все как обычно. Ничего не изменилось, ты по-прежнему мой старый ворчливый друг. Пойдем, с мелкими покатаемся!
- Катен, - не выдержав, схватил край дорогого тяжелого кимоно. – Это из-за него? Ты злишься, что я не поговорил с ним? Но посмотри: он больше не приходит, наверное, все не так и серьезно, как ты думала. Наверное, теперь ему интереснее проводить время с Бьякуей, тренироваться с ним, а не слушать мои монотонные нравоучения.
Кьокоцу встала и, не обращая на меня внимания, весело помахала рукой близнецам.
- Он не придет, Миназуки. Он слишком горд для этого. А ты слишком труслив, чтобы признаться себе, что ты до одурения хочешь его видеть. Ты думаешь, мое отношение или отношение Согё к тебе изменились? Но это не так! Тогда подумай, почему ты чувствуешь себя одиноким, когда рядом с тобой верные друзья? Подумай, Мина...
Она так и не обернулась ко мне, за что я был ей бесконечно благодарен. Как и тому, что не могу сейчас видеть свое лицо.

Прошло несколько недель. Зима с этими колючими метелями и холодами просто сводила с ума. Как и бесконечные дежурства в палатах больных, которые Рецу взяла на себя, потому как Исане свалилась с тяжелой простудой после спасательной операции в горах.
Несколько суток мы не спали, ухаживая за больными, и я в который раз убедился, что моя хозяйка – одна из сильнейших шинигами и достойна звания капитана более чем кто либо другой. Не представляю себе никого, кто мог бы так же самоотверженно ухаживать за больными, выслушивать их жалобы, уговаривать принять необходимые лекарства и все это с улыбкой, заметьте. Хотя, порой ее улыбки доблестные воины пугаются не меньше, чем озверевшего Зараки, который, к слову, что-то последнее время зачастил в 4 отряд. Медом ему, что ли тут намазано? Ну, вот не верю я, что он о здоровье своих бойцов так радеет, не верю. И веник этот на окне у Рецу в спальне. Благодарность! Ага, так я и поверил.
А как странно она на меня посмотрела, когда я высказал ей все, что думаю по поводу заигрываний этого неандертальца. Странно так посмотрела и очень милым голосом спросила, что меня беспокоит в последнее время, что я такой раздражительный стал? И еще спросила, не хочу ли я об этом поговорить и начать принимать успокоительное? Вот ненавижу, когда она так делает! Да и разве я нервный… Менос его дери! Опять пробирку разбил!
К концу недели Исане поправилась и настояла на том, чтобы тайчо отдохнула и вообще переложила на нее часть обязанностей. Рецу уединилась у себя в спальне, а я, не желая беспокоить ее, отправился в беседку в саду. Об этом месте знали немногие. Беседка была расположена в глубине сада в зарослях жасмина, зимой на половину засыпанных снегом. Кроме того, я скрыл ее от глаз шинигами защитным барьером. Там я укрывался, когда хотел побыть один и отдохнуть от мягкой заботливой улыбки хозяйки, насмешливого участия Катен и визга близнецов. Туда я и направился, зажав под мышкой книгу и нагрузив руки чайными принадлежностями.
В беседке было холодно, поэтому еще загодя я притащил туда ворох одеял и меховых накидок, создав некое подобие футона. Небольшая жаровня, столик для письма и расстеленные на полу многочисленные одеяла – вот и вся обстановка. Зато уютно.
Чай оказался каким-то пресным, лишенным аромата. Посмотрел на торговую марку и недовольно хрюкнул. Точно! Угораздило же схватить с полки чай, который вчера Зараки принес. Да, удивил так удивил! Я даже и предположить не мог, что это человекообразное употребляет в пищу чай!
Возвращаться в дом не хотелось, поэтому я решил не обращать внимания на ужасный вкус и просто радоваться тому, что я хотя бы могу пить его теплым.
Книга тоже оказалась скучной. Странно, раньше я любил эти редкие часы уединения. Я отдыхал, очищая разум от мирской суеты, читал легенды и сказания, пытаясь запомнить все до мелочей, чтобы потом рассказать Кагейоши.
Кагейоши…
Неожиданно мне стало холодно. Я вздрогнул, а внутри все сжалось в тугой комок. Сцепив зубы, я застывшими взглядом уставился на тлеющие угли и просидел так несколько секунд почти не мигая, пока глаза не начали слезиться. Проклятый огонь.
Я не заметил, как он вошел. Он появился бесшумно, словно тень и замер у стены. Я не видел его лица, я мог различить только тяжелое сбившееся дыхание.
- Кагейоши… ты?
Он кивнул, сделав шаг вперед, и я почувствовал, как быстро забилось мое сердце. Что это со мной?
- Кагейоши, что-то произошло? Что…
Сенбонзакура опустился рядом со мной на колени, и я, наконец, увидел его лицо. Застывшее, неестественно бледное с потускневшими глазами. Непроизвольно я скользнул взглядом по его фигуре и удивился еще больше: волосы самурая были распущенны. Это было странно. Он не позволял себе показываться в таком виде ни перед кем. И только мне разрешал прикасаться к его волосам, расчесывать и заплетать их. Так было с самого детства.
- Что с твоими волосами?
- Не знаю, - голос и тот потерянный. – Я где-то потерял ленту.
- Что случилось? – я протянул руку и сжал его плечо. Было бы верхом эгоизма поддаваться своим страхам, когда у него явно что-то произошло.
- Он женится…
- Кто? – ответ был настолько неожиданным, что я даже опешил. А еще почувствовал, будто стальными тисками сжали грудь. Права была Рецу: пора, пора успокоительное глотать. Вот уже и сердечко пошаливает.
- Бьякуя.. .он женится. На этой… руконгайке – последнее слово мальчик выплюнул с такой ненавистью, что я испугался за здоровье будущей супруги главы клана. Да, новость та еще. Пошел наперекор Совету Старейшин? И не побоялся? Интересный шинигами этот Кучики Бьякуя. Не ошибся в нем Гинрей.
- Кагейоши, - я осторожно сжал его плечо. – Ты ревнуешь?
- Я?! Нет! С чего вы взяли наставник? – удивленно-разгневанный взгляд синих глаз.
Ками-сама, я плохой учитель. Ему плохо, а я едва сдерживаюсь, чтобы не начать широко улыбаться и кричать от радости. По телу прошла волна тепла, а боль отпустила, растворяясь в синих глазах. Он просто переживает из-за свадьбы своего шинигами, а не… Интересно, мне и правда только показалось что речь пойдет совершенно другом? Почему я вдруг так отчетливо представил перед внутренним взором этого смазливого изящного блондина со змеиным языком и душой оборотня. Гинов кицуне Шинсо…
- Кагейоши, ты переживаешь из-за того, что твой хозяин женится Я понимаю тебя. Но мне кажется, что это лишнее. Не стоит так эмоционально все переживать, тебе лучше успокоиться, выпить чаю…
- Вы не понимаете, не понимаете. Она обманывает его, не любит. Я не верю, что любит. Ей нужно только положение жены аристократа, она совершенно не чувствует Бьякую, она…
- Но он любит ее, Кагейоши, - усаживаю его спиной к себе, беру в руки расческу и начинаю медленно осторожно распутывать длинные волосы Сенбонзакуры. Удивительное ощущение – будто перебираешь шелковые нити. Пропускаю между пальцев тяжелые пряди и чувствую, как учащается сердцебиение, а подушечки пальцев становятся гиперчувствительными.
- Не любит! – упрямо твердит зампакто, но голос уже не так резок как раньше.
Похоже, мои прикосновения успокаивают его, дыхание выравнивается, а тело постепенно расслабляется. Напряжение спадает окончательно – и вот передо мной уже тот Сенбонзакура, которого я знаю, к которому привык.
- Кагейоши, мне жаль, но Бьякуе придется самому разобраться с этой проблемой. В делах сердечных нет помощников и советчиков. Все приходится решать самому.
- Я знаю, - едва слышно прошептал Кагеоши, а я вдруг забыл, как дышать и выронил из рук гребень.
«Дурак старый!»
- Кагейоши…
- Он теперь все реже и реже разговаривает со мной.
- Кагейоши..
- И тренируемся мы от случая к случаю. Он только о ней и думает. А я теперь сам. Я не хочу, я не могу оставаться один…
- Ты безумно эгоистичен мальчик! – удивленно отстраняюсь, и волосы укрывают стройную фигуру шелковым покрывалом.
- Я не могу без него, не могу – почти кричит он, сжимая кулаки, и я понимаю, что еще секунда - и он заплачет. – Я не могу без вас…
Не надо было ему оборачиваться. А мне не надо было видеть таких его глаз. Темно-синие два бездонных омута цвета Сейрейтейского неба в бурю.
«Не надо, мальчик»
- Наставник, я… - его голос становится хриплым и я понимаю, что сейчас произойдет. Не так уж у меня много опыта, но не понять, какие слова последуют за этим просто невозможно.
«Не надо, не говори этого! Не хочу!»
- Миназуки – сан…
«Убирайся! Убирайся из моей головы Сенбонзакура Кагейоши. Ты вывернул меня на изнанку, тебе мало? Что ты хочешь сейчас? Мою жизнь, мою душу?»
Длинные ресницы дрожат, а губы побледнели от волнения.
- Я вас..
«Нет!!!!»
Сейчас я понимаю, это была паника. Настоящая паника, Она и только она всему виной. Мне вдруг стало так страшно, так жутко, я просто хотел, чтобы он замолчал, просто чтобы замолчал… и я сделал единственное, что, как мне казалось, мог сделать в этой ситуации. Я его поцеловал.
Просто сжал его плечи, дернул на себя и впился губами в удивленно приоткрывшиеся губы Сенбонзакуры.
Ками-сама, я в ту же секунду понял что совершил самую большую ошибку в своей жизни. Его губы, они оказались невероятно мягкими, послушными, а вкус… клянусь, они пахли вишней. Руки Сенбонзакры обвили мою шею, и я почувствовал что задыхаюсь. Мне вдруг резко перестало хватать воздуха, а перед глазами поплыли цветные пятна. Но отпустить его, значило – дать возможность говорить. А этого я боялся больше всего.
Легко прикусил нижнюю губу Кагейоши, заставляя приоткрыть рот и впустить мой язык. Я никогда не думал, что поцелуй может быть таким. Сенбонзакура тихо застонал, когда наши языки сплелись между собой, я прижал его к себе еще крепче, впитывая в себя жар его тела, его дрожь, его восхитительную упругость.
Поцелуй длился вечность.
Когда я понял, что тьма перед глазами сгущается, а кровь в висках стучит уже просто невыносимо, я выпустил его из объятий, легко отстраняя от себя.
- Кагеоши, прости…
«Останови меня!»
- Миназуки… - сан, я люблю вас… тебя, - как же легко ты краснеешь мальчик.
«Спасибо!»
А раздеть его невероятно трудно. Столько завязок застежек, ремешков. Зачем все это? Пальцы сами распутывают все узлы, нетерпеливо теребя завязки, а мы опять целуемся, жадно, будто не распробовали в первый раз и боимся, что будет мало. Его пальцы запутались в моих волосах, легко поглаживают затылок, прижимая меня к тебе еще сильнее.
Как давно я не испытывал ничего подобного. Он так молод, но целуется просто потрясающе. Внезапно приходит голову мысль, что он еще совсем ребенок, но я тут же гоню ее прочь, когда его язык начинает вычерчивать узоры на моем небе. Интересно где ты так научился целоваться?
Освободив Сенбонзакуру от одежды, укладываю на свое импровизированное ложе.
Словно со стороны наблюдаю за его движениями, за тем как румянец разливается по бледным щекам, окрашивая их в нежно-розовый цвет. За тем, как прекрасное без единой отметины тело раскинулось на покрывале из собственных волос, за тем, как потемнели его глаза, из синих став почти черными. Так темнеет небо перед бурей, я помню.
Провожу кончиками пальцев по щеке, шее, груди, легко касаюсь соска, который тут же твердеет, заставляя меня прикусить губу, чтобы сдержаться. Краем сознания отмечаю, что Кагейоши вздрагивает от каждого моего прикосновения и тихо стонет, когда я развожу его колени в сторону и склоняюсь над ним.
Я теряю связь с реальностью, когда чувствую, как его реяцу серебристо-розовая, тягучая смешивается с моей, наполняя каждую ее частичку своими ощущениями и чувствами. Сенбонзакура полностью открывается передо мной, отдает всего себя, даря самое ценное, что есть в мире – свое доверие.

К своему стыду я плохо помню, что было дальше. Только ощущения невыразимой нежности, доводящее до безумия возбуждение, вытравливающее из головы все остальные мысли и стон, низки глубокий, когда я не сдержался и осторожно вошел в него.
Еще помню, как он без конца повторял мое имя. После этого еще долгое время каждый раз, когда я закрывал глаза, я слышал в голове срывающийся от страсти пьянящий голос.
«Миназуки, Миназуки!»
Я полюбил то, как он произносил мое имя.
Я обезумел от желания обладать его телом
Я влюбился синие глаза и темные тяжелые волосы, стройное подтянутое тело и фарфоровую белизну кожи.
Я заболел его красотой и бархатным тембром голоса.
И я забыл, что я стар и мудр, забыл о своих целях и стремлениях, разменивая все это на бесценную возможность быть рядом с ним те недолгие часы, когда мы могли принадлежать только друг другу.

- Ты спал с ним, - Катен поджала губки и прищурилась.
- О чем ты? – расплываясь в идиотской счастливой улыбке ответил я, откидываясь в кресле и закрывая глаза.
- Не прикидывайся, Миназуки. Ты спал с Сенбонзакурой. У него все на лице написано, да и у тебя тоже.
- Не понимаю, о чем ты, прекрасная восхитительная, сногсшибательная Катен! – дернув подругу за длинный рукав, я усадил ее к себе на колени и, весело похрюкивая от смеха, поцеловал в плечо.
- Ты меня пугаешь, Мина. Вы оба. Я очень рада, что ты счастлив, но… Мне почему-то не по себе. – Кьокоцу обняла меня за шею и поцеловала в висок.
- Все замечательно, моя восхитительная! Все просто великолепно!

Я потерял бдительность и доверился тому, во что никогда не верил и чего неосознанно боялся. После долгой осени в мой внутренний мир пришло бабье лето, и я радовался как молодой неразумный идиот, не видя ничего дальше своего носа.

@темы: личный архив главы клана, зампакто, творчество, bleach, fanfiction

---

Драббл о зампакто...

Название: Ложь
Автор: Бьякусик
Бета: нет
Пейринг, персонажи: Вабиске/Кира Изуру, намеки на Вабиске/Шинсо, Кьока Суйгецу/Сенбонзакура
Рейтинг: G
Жанр: сон, ООС персонажей (вообще, я не смог определиться с жанром, буду благодарен, если поможете)
Дисклеймер: персонажи не мои, моя только фантазия)
Примечание: фик навеян ролевой, так что думайте сами, читать или нет))

… Поле. Бескрайнее, огромное, конца и края ему не видно. Я бреду, утопая в высокой траве, доходящей мне почти до бедер. И с каждым шагом трава все гуще, выше, идти становится тяжелее; каждый шаг теперь дается с трудом. Но это не страшно, я привык. И к тяжести, и к постоянной ноше на своих плечах. Я иду, с трудом переставляя ноги, путаясь в сросшихся, причудливо переплетенных стеблях. Кое-где среди них попадаются редкие цветы, яркие пятнышки среди бескрайнего моря зелени. Не место им тут. Трава задушит их, не оставит и следа от кажущейся нежности лепестков и изысканно-простой красоты сакуры. Сакуры?
Хмурюсь, пытаясь прогнать наваждение. Что нежно-розовые цветы делают здесь, так далеко от деревьев? И почему именно сакура? Опять он! Всегда, везде, куда не пойди!
Тянусь, чтобы вырвать ненавистный цветок, избавить прозрачно-изумрудную зелень прекрасного ковра от уродливого яркого пятна. Протягиваю руку к цветку и вскрикиваю неожиданной боли. Кровь?! Проклятая трава, ее острые листья порезали мне пальцы. А ненавистный цветок все еще здесь, его тонкие нежные лепестки прорезали стебли травы, нанизав их на себя, словно в насмешку Делаю еще один шаг и чувствую, как уходит из-под моих ног земля. Волосы путаются в жестких стеблях, которые становятся все длиннее, оплетают мои руки, обвивают бедра, сковывая движения…
Я пытаюсь вырваться, кричу, поднимая глаза к небу. Бледно-голубому, насмешливо-безмятежному небу. И понимаю, что все кончено. Этот цвет - легкий, беззаботный, такой же, как и ты - жизнерадостный, воздушный, яркий. Шинсо…
С губ срывается отчаянный яростный крик. А голубой горизонт затягивает темными грозовыми тучами. Мой истеричный хохот утопает в раскатах грома. Вот он ты, настоящий ты: смертельно опасный, язвительный, неуправляемый!
Стебли стальными жгутами впиваются в кожу, разрывая ее на клочья, и я, захлебываясь в собственной крови, выплескивая всю свою боль и ненависть, из последних сил кричу.
- Ты предал меня!!!

Опять я кричал во сне. Обеспокоенно привстаю на локте, чтобы посмотреть, не разбудил ли я ненароком свое сокровище. Слава Ками, все хорошо, и ты не проснулся от моего крика. Нежно целую теплые, цвета спелой пшеницы волосы и убираю с лица упрямую челку. Спи, мое прекрасное сокровище, мой ангел, мой хозяин. Я всегда сумею защитить тебя, даже если мне придется бороться со своими кошмарными снами. Даже если придется забыть. Видят боги, что я отдал бы все, лишь бы не вспоминать, вырвать из сердца этот темный постыдный секрет, занозой сидящий внутри.
Вот именно. Заноза. Всего лишь досадное недоразумение.
Прижимаю к себе свое счастье, прижимаюсь губами к его плечу и, наконец, успокоившись, закрываю глаза.
Спи крепко, и пусть сны твои будут светлыми и безмятежными, Изуру.

Невысокий рыжий юноша с пронзительными фиалковыми глазами резко обернулся к своему спутнику и насмешливо протянул.
- Доволен?
Не получив ответа, он чуть повысил голос. К насмешке прибавилась изрядная доля раздражения.
- Я сделал, как ты просил. Я спрашиваю, ты доволен?
- Да, - Шинсо отвернулся, пряча взгляд. Голос на секунду дрогнул, но тут же в нем появилась прежняя сладкая язвительность, в прошлом сводившая с ума не одного шинигами и их зампкто. – Спасибо тебе, Мастер Иллюзий. Ты был великолепен, впрочем, как и всегда. Я теперь в долгу перед тобой, – кицуне отвесил шутовской поклон, сгибаясь чуть ли не до земли и подметая прекрасными серебристыми волосами дорожку у казарм третьего отряда.
Кьока Суйгецу усмехнулся и откинул со лба уже ставшую короткой челку.
- Я убрал морок, Шинсо. Больше кошмары не будут мучить его. Но скажи почему? Какое тебе дело до зампакто Киры Изуру…и его душевного спокойствия? – добавил Мастер Иллюзий, в очередной раз по своей прихоти изменяя длину густых огненно-рыжих волос.
- Просто каприз, Кьока, – Шинсо бросил раздраженный взгляд в сторону не в меру любопытного друга и, взяв его за руку, переместил их на крышу – Всего лишь пустой каприз!
Мастер Иллюзий покачал головой и тихо хмыкнул.
- Врешь ты все…
Шинсо бросил долгий взгляд в сторону аристократического квартала Сейрейтей, и на его лицо снова вернулась привычная насмешливая улыбка, а голубые глаза загорелись в предвкушении.
- Мастер Иллюзий, а не хочешь…?
- Нет! – резко отрезал Кьока Суйгецу и поспешно открыл Гарганту. – Идем, пока нас не заметили, Шинсо.
Обнимая друга за талию, Шинсо тихо прошептал в темно- зеленый тяжелый плащ.
- Не надоело лгать самому себе, Кьока?...

@темы: личный архив главы клана, зампакто, творчество, bleach, fanfiction

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Миназуки/Сенбонзакура Глава 1.

Название: Два оттенка синего
Автор: Бьякусик
Бета: нет
Персонажи: Миназуки/Сенбонзакура (основной)
Рейтинг: PG-13, как дальше пойдет не знаю))))
Жанр: romance, ООС персонажей ( а может и нет))
Дисклеймер: персонажи не мои, моя только фантазия)
Примечание: на свой страх и риск

Глава 1.

Сейрейтейское небо. Небо, которое я никогда не смогу забыть. Странное, удивительное. Как и в мире людей в Обществе Душ часто идет дождь, метет снег, дует ветер. Но небо всегда чистое. Ярко голубое без единого облачка. Только в бурю оно становится темно-синим, со свинцовым тяжелым отливом. Два оттенка синего. Такие разные, но оба напоминают мне о нем, принося боль и щемящую тоску. В этом тяжело признаваться, особенно самому себе, поэтому я предпочитаю не думать, в который раз демонстрируя полное равнодушие к происходящему, или списывать все на усталость и занятость. Что угодно, только не эта, ставшая ненавистной боль одиночества.

Меня зовут Миназуки, я – зампакто. Мне более трех тысяч лет. Я стар, как мир и мудр, как вечность. И пусть я выгляжу, как еще вполне молодой и привлекательный мужчина, за моими плечами огромный опыт прожитых лет, тяжелых боев и непрерывного обучения. Моя хозяйка – шинигами очень любознательная, кроме того, она врач. У нас с ней много дел, и мне просто некогда отвлекаться на подобные глупости, как чувства. Я всегда старался не вмешиваться в то, что меня не касается и таким образом избегал ненужных проблем уже много столетий. Но в тот раз, похоже, я потерял бдительность.

В тот летний день было солнечно, и небо было особенно ярким. Летний зной сводил с ума, и оставаться в казармах отряда было настоящей пыткой. Рецу ушла по каким-то своим делам в тринадцатый отряд, хотя, я думаю, ей просто захотелось проведать Укитаке-тайчо. А мы с моей подругой Катен Кьокоцу и прилипчивыми до невозможности Согё-но Котавари вышли за пределы Готей и неспешно направились к небольшой рощице на окраине Сейрейтей. Теплый, пропитанный запахом трав воздух был всяко лучше адского пекла казарм. Мы медленно прогуливались, болтая о разной ерунде, как вдруг восторженный визг зампакто Укитаке привлек наше внимание. Мелкие вредины повисли на каком-то заборе и громко пищали от умиления, увидев что-то в саду.
- Да что случилось Согё-но Котавари? - воскликнула Катен, пытаясь отодрать одного из близнецов от изгороди. Мелкий цеплялся и визжал так, что хотелось зажать уши. И как Укитаке с ними справляется, тут же никакого здоровья не хватит. Почти три тысячи лет, а все детство в … короче говоря, так и не выросли.
- Катен, Катен, посмотри, там зампакто! Маленький!
- Миназуки, помоги, - досадливо поморщилась Кьокоцу, но, заглянув через забор вдруг присвистнула от удивления. – Мина, да это же поместье Кучики! А мелкий – зампакто внука Гинрея-самы, Бьякуи. Ой, какой…
Мне было все равно. Даже если у будущего наследника клана Кучики появился зампакто в столь юном возрасте, он все равно не может его видеть, слишком слаба реяцу. Да и что мне за дело до клана Кучики и их зампакто?
- Миназуки не притворяйся, что не слышишь. Говорю тебе, посмотри на него…
«Ох, что-то не нравится мне тон, каким ты произнесла эти слова, женщина»
Без особых трудностей мы вошли в сад и направились к небольшому декоративному пруду, где мальчик лет трех перегнувшись через камни, ограждающие пруд, опустил руки в воду по локоть и пытался погладить полосатых карпов, лениво плавающих в нескольких сантиметрах от поверхности воды.
- Как тебя зовут, маленький? – Катен опустилась на колени и протянула руки к ребенку. А я присел рядом, с легким недоумением глядя на крохотное чудо с жемчужной матовой кожей и невообразимо длинными густыми волосами странного темно-фиолетового цвета.
Задумавшись, я тихо хмыкнул.
«Да, не мешало бы мелкого постричь Ему же ходить неудобно»
Малыш оставил карпов в покое подошел ближе и, подняв на меня свои огромные ярко-синие, цвета сейрейтейского неба глаза, и медленно моргнул.
- Шенбонжакура Кагейофы – коверкая собственное имя, с трудом выговорил кроха и протянул ко мне ручки. – А ты кто?
Краем глаза я поймал умиленный взгляд Катен и насторожился. Но, тем не менее, протянул руку, и в мою ладонь тут же легли крохотные пальчики. Кагейоши улыбнулся, продемонстрировав изумительно милые ямочки на щечках, и доверчиво уставился мне в глаза, или, как мне в тот момент показалось, показалось – прямо в душу.
- Меня зовут Миназуки, Сенбонзакура.
- Ты поиграеф со мной, Миназуки?
- Мы хотим поиграть, мы хотим, - тут же повисли на Сенбонзакуре Согё-но Котавари, тиская и щекоча малыша. Кагейоши заливисто смеялся и довольно жмурил глазки.
Странно. У меня внутри будто что-то щелкнуло, замерло а потом… потом я почувствовал, что по всему телу разливается щекочущее нервы мягкое обволакивающее тепло.
- Вот радость-то! – усмехнулась Катен, до этого внимательно наблюдавшая за мной. – А ты ему понравился, Мина.
Я ничего не ответил. Да и что тут отвечать, когда на лице против воли расползается совершенно дурацкая счастливая улыбка.

Шли годы. Я проводил с Сенбонзакурой все свое свободное время. Несколько раз даже отлынивал от работы. Рецу хмурилась, но наказывать и выговаривать не стала. Просто спросила, что происходит. Не знаю, почему, но я не сказал, хотя знал, что она поймет мою заботу об этом странном зампакто. А я вот не сказал. Многие из нас выглядят подростками, даже детьми в своей истинной форме, например Тобиуме или Согё-но Котавари. Но вырастают из детей далеко не многие. Видно, все дело в хозяевах и их способности к развитию. Кучики Бьякуя – шинигами с большими способностями и сильной реяцу, пусть он сейчас еще молод, когда-нибудь он станет великим шинигами.
Сенбонзакура рос на моих глазах. Я научил его многому, но главное я научил его учиться. Не думаю, что мое воспитание сильно отличалось от воспитания Гинрея-самы, поэтому оба, и зампакто, и его хозяин росли в полной гармонии руг с другом, с каждым днем становясь все сильней. Я рассказывал ему древние легенды и сказания, читал книги и объяснял природу духовной связи, способы ее использования и упрочнения. Не удивительно, что юный Кучики с такой легкостью достиг шикая, а по прошествии всего нескольких лет и банкая. Его духовная связь со своим зампакто была невообразимо высока и с каждой тренировкой становилась еще крепче. В то время, как наша связь с Сенбонзакурой принимала совершенно неожиданную форму.

- Миназукаи-сан! У нас получилось, получилось! У нас получился шикай!
- Кагейоши, не кричи так, я - старый больной зампакто. Будешь так орать – еще и оглохну. Что тогда Рецу скажет? – за недовольным ворчанием я безуспешно пытался скрыть радостную улыбку. Не хотел, чтобы ты видел, как я горд тобой.
Сенбонзакура радостно расхохотался и повис у меня на шее, прижимаясь горячим после бега телом. Странно, почему он так редко использует шунппо? Надо бы спросить…
- Не говорите так, Миназуки-сан Вы еще очень молодой и сильный, вы самый замечательный, наставник, - прошептал юноша куда-то в щеку.
- Ты не прав, Кагейоши!
«Менос меня дери! Ну почему я не могу называть его первым именем? Всегда только Кагейоши»
- Прав, прав, вы – самый лучший в мире, наставник! – горячий шепот обжег ухо, а я только сейчас заметил, что дыхание моего воспитанника сбывается, а сердце бьется, как сумасшедшее. Хотя мое, похоже, ведет себя не менее удивительно.
- Кагейоши, перестань городить ерунду! - пытаюсь отстраниться, чтобы разорвать возникшую между нами… связь? По спине ползут липкие мурашки, и мне вдруг почему-то становится тяжело, страшно.
- Миназуки-сан, я… - щеку вдруг опаляет, будто огнем, и я с трудом понимаю, что Сенбозакура, кажется, только что прикоснулся губами к моей щеке.
«Нет!! Не надо!»
Ками-сама я чуть не сказал это вслух.
- Кагейоши, что это значит? – освободившись из почти удушающего объятия, я с удивлением обнаруживаю, что стало как-то неуютно. Чертов подросток со своими гормонами, и что это на него нашло, ума не приложу. Никогда раньше не позволял себе подобных вещей, Кучики воспитывают на совесть, и хорошие манеры становятся нормой жизни. Хотя, достичь шикая – серьезный шаг в жизни зампакто, мальчик, наверное, просто переволновался.
Поднимаю на него глаза, и улыбка замирает на губах.
Его глаза… темно-синие, черные, как ночь зрачки расширились почти во всю радужку. Я никогда прежде не видел у него таких глаз. Зато хорошо помню этот цвет. Так темнеет небо над Сейрейтеем во время бури.
- Кагейоши…, - с трудом соображаю, с чего бы начать и удивленно замолкаю, наблюдая, как Сенбонзакура медленно заливается краской.
«И как я не заметил, что ты уже вырос, мальчик?»
- Простите, Миназуки-сан, я …, - шепчет это чудо, пряча взгляд и отчаянно краснея, и внезапно срывается в шунпо.
Отложив книгу, медленно перевожу взгляд на зеркало и закрываю лицо ладонями.
«О чем я только думаю? Хочу казаться ему умным, сильным, привлекательным, самым самым? Зачем? Он только что поцеловал меня. Не может быть, чтобы он… нет, о чем я думаю? Менос дери эти чувства! Три тысячи лет прожил, никогда эмоции мне не мешали трезво мыслить. И все же. Почему он меня поцеловал? Благодарность? Нежность? Радость? А если… Миназуки!!! Остановись!»
Я в ужасе уставился на свое отражение.
Нет, никто и не говорит, что я стар или некрасив. Напротив, Катен всегда сокрушалась по поводу того, что такой привлекательный мужчина, как я одинок.
Длинные темно-русые волосы, живые зеленые глаза, стройная фигура. Интересно, а в меня можно влюбиться? Не так, как влюбляются эти девчонки и пищат от восторга, сползая по стенке, нимало не смущаясь того, что я все вижу и понимаю, а вот так, по-настоящему, когда уже не видишь ничего лишнего, только душу и ее отражение в глазах, самых прекрасных синих глазах, что я когда-либо видел. Оо-о просто невероятно! Я опять думаю о Кагеоши. Но у мальчика и вправду очень красивые глаза. Он и сам дьявольски привлекателен, вот, теперь я понял. Вот в чем причина. Во всем виновата его красота, я вовсе не влюблен в него, как бы я мог, это же не этично. И невозможно.
Грустно улыбнувшись своим мыслям я, поддавшись импульсу, прикоснулся пальцами к щеке, там, где кожа все еще хранила призрачное тепло поцелуя.
«Невозможно…»

- Что опять бегал к своему Ками? – насмешливый серебристый голос раздался совсем рядом и Сенбонзакура резко обернулся, хлестнув волосами подкравшегося к нему сзади Шинсо по лицу.
- Какого меноса ты подкрадываешься, проклятый лис? И это не твое дело, куда я ходил, тебе понятно?
- Сенбонзакура, сладкий мой! Ты такой вспыльчивый! Разве можно так остро на все реагировать? Что, бегал хвастаться? Говорят, ты шикая достиг, – расплылся в широкой улыбке Шинсо, ничуть не смущенный возмущенным презрительным тоном Кагейоши.
- Это не твое дело, Шинсо! И прекрати меня доставать.
- А если я хочу, чтобы это стало моим делом?
- С какой стати?- Сенбонзакура недоверчиво хмыкнул.
- А если я скажу, что ты мне нравишься?
- Меня это не интересует!
- Ты уверен? А может, ты просто не знаешь, от чего отказываешься, Кагейоши? Или ты надеешься, что твой Ками Миназуки станет у тебя первым?
- Не смей! Не смей даже имя его произносить, - бледные щеки Кагейоши залил румянец.
- Не истери, Сенбонзакура, он все равно никогда не станет спать с тобой. И не делай такое лицо. Неужели ты думаешь, что твоих желаний никто не замечает?- Шинсо приподнялся на цыпочки и положил ладони на плечи юноше. Прижавшись всем телом, лис вдруг тихо вздохнул – У тебя все на лице написано.
- Что ты делаешь? – автоматически обняв Шинсо за талию, Повелитель Сотен Тысяч Стальных Лепестков против своей воли потянулся навстречу, вдыхая аромат белоснежных с серебристым отливом волос. Сладкий яд. Шинсо нельзя доверять. Кицуне он и есть кицуне, заморочит, закрутит, обманет, перевернет все так, как захочется ему. А как свободно он предлагает себя, будто ему все равно с кем.
Сенбонзакура был смущен и зол. Он терпеть не мог Шинсо за вечный сарказм и язвительные шуточки. Но почему тело реагирует совершенно по-другому? Надо оттолкнуть, ударить, пресечь все попытки сблизиться, а он стоит, как истукан, а в голове только одна мысль.
«Какие красивые у него волосы!»
Сэнсэй, ну почему ты не научил меня, как справляться с подобными ситуациями? Что мне сказать ему?
- Что я делаю? – дыхание опалило кожу, и Кагейоши почувствовал, как по телу побежали мурашки. – Делаю то, о чем ты так давно мечтал и что так и не выпросил у своего зануды-наставника.
Едва договорив, Шинсо прижался губами к губам Кагейоши, сминая их настойчивым властным поцелуем, обнимая еще крепче, не давая отстраниться.
- Убирайся, - понимая, что еще мгновение - и он просто не выдержит и сдастся, Сенбонзакура отшвырнул наглеца от себя. – И не преследуй больше, Шинсо. Это бесполезно, ты не интересуешь меня.
Лис нехорошо ухмыльнулся, вытирая тыльной стороной ладони рот. В его глазах было что-то такое, чего Кагейоши за все свое существование не видел еще ни у кого, но он сразу понял, что нажил себе смертельного врага. Представить себе, что язва, достававшая все зампакто без исключения, не просто дразнит его, а говорит предельно серьезно, он допустить просто не мог.
- Ты пожалеешь об этом, Сенбонзакура Кагейоши, клянусь жизнью своего хозяина, ты пожалеешь, что оттолкнул меня.
Шинсо криво улыбнулся и обжег Кагейоши взглядом.
- Ты не получишь его, даже не старайся. Он никогда не будет твоим. И ты еще увидишь…
Что именно он увидит Сенбонзакура так и не узнал, потому, что неподалеку появилась реяцу Катен Кьокоцу и близнецов, и Шинсо, раздраженно зашипев, поспешил раствориться в воздухе, оставив легкое серебристое облачко. Зампакто Кьораку-тайчо он откровенно ненавидел и боялся.
- Сенбонзакура, - Катен заметила юношу и, неспешно приблизившись, приветливо улыбнулась. Согё-но Котавари тут же повисли на Кагейоши, радостно попискивая и вереща «Поиграй с нами Сен-тян, ну, поиграй!»
- Слышала, вы с Бьякуей достигли шикая? Это хорошая новость. Вы быстро растете. Миназуки будет доволен, я уверена, он будет невероятно горд своим воспитанником! Ты уже видел его?
- Да, Катен-сан, я был у наставника, – вежливо кланяясь, сдержанно ответил зампакто, отводя взгляд. – Он рад, да… наверное… я не знаю. Простите, Катен-сан, мне надо возвращаться к хозяину.
И отцепив от себя надувшихся на него зампакто Укитаке, поспешил ретироваться, пока красавица Катен не заметила его состояния.

- Миназуки!
- Катен? Прости, но я занят, мы с Рецу…
- К меносам ваши пробирки, - Кьокоцу смахнула с лабораторного стола колбы с реактивами и тяжело на него облокотилась, нависая над моментально нахмурившимся другом. – Что с Сенбонзакурой?
- А что с ним? – раздраженно спросил Целитель, незаметно отодвигая подальше от взбешенной зампакто пробирку с ценным образцом – И вообще, что бы там не было, это не повод врываться в мою лабораторию, бить посуду и орать!
- Что бы там ни было?!! Ах ты, паук старый. Ты мальчишку с пеленок растил, он к тебе привязался, а теперь, когда ты ему особенно нужен, ты делаешь вид что тебе все равно, достиг он шикая или нет. Я его видела только что, на нем лица нет, он со мной даже разговаривать не стал, Миназуки. Это на него не похоже. А шел он от тебя. Выкладывай, что произошло?
- Да ничего не произошло, - Миназуки вскочил со своего стула и выкрикнул прямо в лицо подруге, совершенно теряя над собой контроль. – А теперь убирайся и дай мне спокойно поработать… прости, я… - Целитель без сил опустился на стул и сжал пальцами виски. – Катен, прости что накричал. Я просто сам не свой сегодня.
- Что между вами произошло?
Женщина устроилась на столе и ласково погладила Миназуки по волосам.
- Мне кажется, Кагейоши запутался. Я понимаю, что тебе это покажется нелепым, но пойми меня правильно, я не могу, это невозможно
- Мина, что именно невозможно? – терпеливо переспросила Кьокоцу, внимательно наблюдая за реакцией друга.- Вы поссорились? Он обидел тебя? Дело в Бьякуе? Я слышала, у них очень теплые отношения, я понимаю, тебе подобное и приятно и неприятно одновременно. Ты сам его учил, его успехи тебя радуют, но ты ревнуешь, потому что не можешь проводить с ним столько времени, сколько раньше. Теперь он практически постоянно рядом со своим хозяином и это тебя задевает, я пони…
- Он поцеловал меня, Катен.
- Что?!!
- Что слышала.
- А ты?
- А я оттолкнул его.
- Понятно, - с лица Красавицы-зампакто медленно сползло выражение крайнего удивления, уступая место разочарованию. – Ничего другого я от тебя и не ожидала. А то, что Сенбонзакура влюблен в тебя я давно знала. Это не новость.
- Влюблен? И ты знала? Откуда? Он сказал тебе об этом?
- У него все на лице написано Миназуки. Мальчик совершенно не умеет скрывать свои чувства.
- Почему ты не сказала мне? Я бы принял меры, я бы что-нибудь сделал, поговорил бы…
Катен грустно улыбнулась, ловко соскочила со стола и направилась к двери.
- Катен!
- Наверное, потому, что мне казалось, что ты тоже влюблен в него, и я надеялась, что, в конце концов, ты сможешь наладить свою жизнь и стать счастливым. И да, когда я подошла, радом с Кагейоши отирался этот мелкий вредитель Шинсо, - не оглядываясь, добавила Кьокоцу и исчезла за дверью.
- Он совсем еще мальчишка, к тому же мой ученик он – Кучики в конце концов. И я и так счастлив! – заорал вслед Миназуки, и в дверь полетела та самая колба с ценным образцом, так виртуозно спасенная от разрушительных ручек Катен и так нелепо погибшая вследствие обычной импульсивности.
Она права, - задумчиво прошептал Целитель, оставшись один. – Мне надо поговорить с Сенбонзакурой.

@темы: зампакто, творчество, bleach, Сенбонзакура, fanfiction

---

Гыыыыыыыыыыыы))))))))))

---

...

Вы устали, я устал))
Зачем мучить друг друга?)

@темы: личный архив главы клана, повседневное, Бьякуя

---

Добро пожаловать,  ANitsirK,  Atame-sama! Что привело?

@темы: приветственное, ПЧ

---

Бьякурен, драббл...

Название: Не признание.
Автор: Бьякусик
Бета: нет, если кто захочет – я только за)
Персонажи: Ренджи/Бьякуя
Рейтинг: PG-13
Жанр: dark romance, ООС персонажей
Дисклеймер: персонажи не мои, моя только фантазия)
Примечание: драббл довольно странный, не знаю, смотрите сами, читать или нет.
… Я неизлечимо болен. Болен болезнью, от которой нет лекарств, от которой не спасет перемена климата или длительный отдых. Ни одна микстура не в состоянии облегчить боль, которая сжигает все внутри, замутняет сознание и выворачивает наизнанку каждую клетку моего тела. Я болен болезнью, которую глупые люди называют любовью. Несовершенные и недалекие, они не понимают, насколько губительна эта болезнь, не видят последствий и осложнений, которые она приносит. Они радуются, как дети когда влюбляются, не замечая того, что ведут себя, как овцы, отбившиеся от стада. Трусливые, дрожащие, обезумевшие от страха перед возможной потерей.
Они лишаются рассудка, пытаясь доказать объекту своих безумных желаний, что они стоят того, чтобы на них обратили внимание. И всего-то? Но ведь раньше, до того как потеряли последние крохи здравого смысла они считали себя чуть ли не совершенством, наивно полагая, что весь мир должен поклоняться им. И совершали поистине великие дела, ослепленные своим непомерным эгоизмом. Но стоило им заразиться любовью – и весь мир свелся лишь к одному человеку. Разве это разумно? Разве можно что-то создать, совершить, живя в страхе каждую секунду услышать приговор? Малодушие и трусость - вот, что приносит любовь.
Я все делал правильно. Я был верен своим принципам, своему долгу. В конце концов, я был верен себе. Пока не пустил в свое сердце то, от чего любой разумный человек должен был бы бежать. Я стал трусом и лжецом, только лишь для того, чтобы вводить в заблуждение других, каждый раз сгорая от стыда за то, что умираю от удовольствия, срывая с твоих губ поцелуй. Ты – моя постыдная тайна. Я ненавижу тебя почти так же сильно, как и боюсь потерять.
Я вовсе не ханжа и не бесчувственный кусок льда, как обо мне думают окружающие. И нет, не подумай, я не презираю людей, нет. Просто не понимаю их. Не понимаю их целей, смысла их существования.
Особенно твои друзья. Это же уму не постижимо! Зачем они… Хотя, об этом позже. Я отвлекся.
Я понял, что болен не тогда, когда сходил с ума долгими одинокими ночами, ворочаясь и пытаясь уснуть, не тогда, когда понял, что могу предать свои идеалы, даже не задумываясь о последствиях, если вдруг тебе будет угрожать опасность, не тогда, когда понял, что стыд теперь будет моим вечным спутником, не тогда, когда почувствовал, как в душу заползает липкий страх, что ты уйдешь, предашь, разлюбишь или попросту устанешь от меня. Я понял это тогда, когда задумался: а не болен ли я?
Возможно это вовсе не любовь, а вдруг это безумие или какое-то проклятье? Я слышал, мой прадед встречался со своим вассалом, коим после и был отравлен. Наверное, это семейное. Я под гипнозом не иначе. А может, это дело рук Айзена? С него бы сталось, перед тем, как уйти - напакостить. Мне всегда казалось, что я ему не нравлюсь. Хотя, вряд ли Кьока Суйгецу может так долго поддерживать иллюзию.
Вот, что я в тебе нашел? Что?
Когда мы только познакомились, я искренне полагал, что оглохну от твоего крика, при этом помниться даже жалел, что не родился дальтоником, так мне резал глаза цвет твоих волос. А то, как ты себя вел! Ты же совершенно не умеешь себя вести! Хотя, чего ожидать от такого неандертальца, как Зараки – тайчо?
Что же изменилось? Как получилось, что я не выношу тебя днем и готов продать душу кому угодно, лишь бы быть с тобой ночью.
Я опять разошелся. Почему я не могу реагировать на тебя адекватно, скажи?
Печально…
Мне казалось, я научился держать себя в руках. Но, видимо, в программу обучения для главы клана забыли внести тактику и стратегию борьбы с таким важным раздражителем, как собственный лейтенант. Не учли старейшины или дед не досмотрел, не знаю. Видно, не думали, что возможно такое. Я и сам не думал, что не смогу без тебя, что буду сидеть как на иголках и загружать себя работой, а все ради того, чтобы не оставаться одному, не думать о том, что ты сейчас на грунте с этим рыжим риокой, с которым тебе всегда было интересней и проще общаться, чем со мной. Ох, вот и еще один недостаток Я стал ужасно подозрительным и ревнивым. И пришел к выводу, что на дух не выношу Куросаки Ичиго.
Зачем я все это пишу? Я не знаю. Просто испытываю потребность рассказать о том, как это страшно – влюбиться в кого-то совершенно на тебя не похожего. Вот и сейчас, ты войдешь, а я быстро спрячу дневник, чтобы ты не увидел. Я сгорю от стыда если ты узнаешь обо всем.
Еще я начинаю разрабатывать план, как бороться с твоими вредными привычками. Можно подумать, я собираюсь прожить с тобой всю жизнь! Или собираюсь? Я и сам уже не знаю, чего хочу.
А самое страшное, я привык к нашим ночам. Никогда не думал, что можно так отравить себя твоим запахом, невероятной чувственностью, низким грудным голосом. Когда ты не кричишь твой голос становится таким, таким… Нет, нельзя об этом думать.
Вчера, когда ты думал, что я заполняю ведомость для соотайчо, я с умным видом исписал целый лист твоим именем. Хотел написать стихи, но в голове не было ни единой мысли. Почему, когда любишь, не способен сочинить ни строчки. Я просто выводил кистью твое имя, мысленно ругая себя за подобное безответственное поведение. Как я мог?!
Ты все говоришь, что стремишься достигнуть моего уровня, одержать надо мной победу в поединке, доказать, что достоин. Как же ты не видишь, ты уже давно победил меня. И больше не осталось гордости скрывать это. Ни от тебя, ни от других.
И мне все равно, что скажут старейшины клана. Эти покрывшиеся мхом старые пеньки все равно не поймут меня. И не помогут. От этой болезни нет лекарств. И советами и запретами тут ничего не добиться…
- Бьякуя, еще не спишь? – Ренджи тихо вошел в спальню, притворив за собой фусума. – Ты же обещал, что не будешь засиживаться допоздна. Что ты делаешь, опять работаешь?
Абарай едва заметно улыбнулся, поймав на себе хмурый взгляд тайчо.
- Бесполезно! И не смотри на меня так. Унохана-тайчо сказала, что ты должен соблюдать постельный режим.
- Абарай фукутайчо, - холодный низкий голос, насквозь пронизанный недоумением, прервал озабоченное бормотание лейтенанта – Я сам в состоянии позаботиться о себе и возложенных на меня обязанностях. Тем более, что доверить вам важные документы я, к сожалению не могу. И перестаньте возиться со мной как наседка с цыпленком.
Ренджи насупился и обиженно покосился на Кучики. И какая муха его укусила? Сам же был не против, чтобы Ренджи жил у него в поместье какое-то время, а теперь вот…
Два года уже прошло с тех пор, как они вместе. И когда Кучики, раненому на последнем дежурстве по Руконгаю каким-то уж больно резвым пустым, Унохана-тайчо в приказном порядке велела взять больничный, Абараи даже обрадовался. Раны не были серьезными, скорее неприятными и требующими длительного лечения. Не видеться так долго они уже не могли, поэтому решили, что Абарай поживет какое-то время в поместье. И вот тебе на…
- Кучики-тайчо, - поклонился Ренджи по всем правилам этикета, как подобает кланяться руконгайцу такому сиятельному господину, поэтому не заметил, как плотно сжались губы Бьякуи и опустились плечи. – Прошу меня простить, я вел себя непозволительным образом. Мне, наверное, лучше уйти и не мешать вам.
Ренджи развернулся и, уже почти дойдя до седзи, остановился.
Бьякуя так и стоял вполоборота. На красивом, чуть побледневшем лице не дрогнул ни один мускул.
- Я вас не держу…
Кучики отвернулся, скрывая досаду.
- Опять проверяешь да? Я же сказал, что не уйду и никогда не оставлю тебя, Бьякуя, – сильные руки легли на талию. Ренджи развернул Кучики к себе лицом и пытливо заглянул ему в глаза.
- Ренджи…
- Что?
- Почему?
- Потому, что люблю ...

Двадцать восьмой глава клана Кучики стоял, спрятав лицо на плече Абараи Ренджи, своего безродного лейтенанта, обняв его за шею и с каким-то глухим отчаянием перебирая тонкими пальцами тяжелые красные пряди. Оба молчали. К чему слова?

Я болен неизлечимой болезнью, Ренджи. Той, что люди называют любовью…

@темы: Ренджи, bleach, Бьякуя, fanfiction